В один из бесконечных военных орбициклов Мегатрон сидел на своём троне и мысленно перебирал её хроники. Весьма однообразное месиво событий. Беспомощное бултыхание с редкими сдвигами в пользу той или иной стороны, словно кто-то невидимый тщательно поддерживает баланс между ними.
Всколыхнуть бы его как следует... Может, опять захватить Оптимуса Прайма в плен? Сколько ни устраивали эту операцию, она всё никак не удавалась подобающим образом. Чаще всего, когда обездвиженного (тяжёлым ранением ли, связыванием ли, силовыми полями...) пленника волокли с поля битвы или уже затаскивали в недра десептиконской базы, вдруг появлялись его соратники и с невиданным упорством устраивали битву, вызволяя лидера. А если и удавалось его запереть, он ловко сбегал буквально через несколько циклов. Особенно худо получалось, когда автоботы брали базу штурмом. Тогда ремонта десептиконам доставалось по шею, вплоть до постройки нового места дислокации. Поэтому всё реже им приходила мысль о новой попытке захвата Прайма. Уж лучше разить его на поле боя.
Однажды неожиданно удалось убить Оптимуса в бою, и Матрица досталась некоему Хот Роду — заурядному автоботику. Он превратился в нового Прайма, под именем Родимус. Сначала пылал энтузиазмом, но вскоре убедился в безуспешности своих попыток закончить войну, в явном бессилии против Мегатрона, и... решил отказаться от должности, вынув из себя Матрицу. Десептиконы, узнав, долго хохотали, а автоботы не смогли переубедить упрямца; пришлось им искать нового лидера. Но они не стали примерять священный девайс разным своим претендентам, глядя, примет ли Матрица кого-то из них. А восстановили Оптимуса из бэкапа его Искры, хранившегося в Матрице. Как только это свершилось, разочарованный в Кибертроне Родимус попросил у воскресшего разрешение улететь восвояси. Оптимус сначала возражал, но вскоре махнул рукой, и Родимус, выбрав себе двух спутников посимпатичнее, улетел в глубины космоса. С тех пор от глупца (по крайней мере, таким его видели десы) ни слуху, ни духу. Так живучий Оптимус остался во главе автоботов. И надоел десептиконам так, насколько сам даже не представляет.
Мегатрон мечтал продержать несколько орбициклов в мучениях и убить пленённого заклятого врага, но каждый раз непременно происходили события, рушившие его планы. Что ж, попытаемся ещё. Он поместит Прайма в тщательно охраняемые тюремные подвалы своей новой базы. Её построили недавно, взамен разрушенной автоботами старой, и на нижних уровнях оформили добротный комплекс мрачных застенков для пойманных автоботов и других узников. Впервые Мегатрон не поскупился на качественные камеры. Их стены и пол покрыты царапающими броню неровностями, а вентиляция намеренно отсутствует, чтобы пленники изнывали от нагнетённой собственным телом жары. В потолках есть встроенные ионные пушки, для усмирения особо буйных узников.
Особая гордость — комната пыток. Мегатрон по своей натуре не шибко изощрён в издевательствах, но с подачи некоторых своих соплеменников, отряда садистов, помешанных на насилии и называемых Маньяками, он принял пропозицию оборудовать её.
"Я вытащу из него Матрицу, свяжу его вот этими толстыми цепями, и предоставлю нашему садо-клубу "Маньяки": Чернокогтю с учениками. Пускай поразвлекаются, как хотят, но он должен оставаться жив, пока я не выволоку его пред очи окруживших базу автоботов, — а они сбегутся сюда обязательно, — и пусть увидят бесславную кончину своего лидера, когда прикончу его так, что только обломки разлетятся. Или нет... Оставлю в живых и брошу им; посмотрим, какое он для них будет иметь значение без Матрицы".
Представляя эту картину, Мегатрон с довольной улыбкой вертел в руках тяжёлые цепи, прикреплённые к одной из перекладин в комнате пыток, которую намеренно не чистили, отчего она хранила на своей поверхности пятна энергона, царапины от корпусов и другие следы предыдущих пленников. Мегзу зачастую было противно наблюдать изыскания Маньяков; вложенная в него Праймусом интеллигентность не позволяла получать такое удовольствие от чужих мучений. Присутствуя при пытках, он морщился и еле сдерживался, чтобы не отворачиваться в особо жуткие моменты. Не сказать, чтобы совсем не любил этого; изредка самого пробивало на садо-мазо, но в другой, интимной сфере, и далеко не столь сугубо. Старскриму даже нравилось.
Тут Мегз поймал себя на мысли, что стандартные пытки — удел мелких вражеских солдат. А для Прайма надо придумать более изощрённый способ унижения. Унизить изобретательно, глубоко и бесповоротно, особенно если собираешься милостиво оставить его в живых. Но что же эдакое немыслимое совершить с ним?
Подходящая идея не заставила себя ждать. Конечно же, изнасиловать! И желательно многократно.
Только вообразить это Мегатрону оказалось трудно и, как он обнаружил, крайне неприятно. Никогда даже не помышлял об идее интерфейсного оскорбления Оптимуса, не предпринимал в его сторону пошлых издевательств; отношение к главному врагу никогда не касалось рамок личной жизни. За исключением намеренных нападений на любовников Прайма, дабы причинить ему глубокое расстройство. Помнится, самой шикарной пакостью по этому поводу было убийство Мегатроном Элиты...
Миллионы звёздных циклов назад автоботский командующий жил с фемкой по имени Элита, которую когда-то вместе с ним модернизировал великий мудрец и правитель прошлого Альфа Трион, самый выдающийся из Праймов, чьи заслуги Оптимус, его преемник, не переплюнул до сих пор. Они с Элитой были парой и раньше, в бытность рядовыми автоботами, носили имена Орион Пакс и Ариэль, но когда он получил от Альфа Триона Матрицу, а Ариэль, как "правая рука" матриценосца — новый усовершенствованный корпус, их стали называть Оптимус Прайм и Элита Первая. Все эти звёздные циклы они фактически вместе управляли автоботами, пока однажды Мегатрон, желая посильнее досадить противнику, не убил Элиту, спровоцировав её включить функцию замедления времени, которая была в неё встроена в тестовом режиме и нуждалась в доработке, но так и не была доведена до ума Альфа Трионом ввиду его гибели. Именно поэтому её применение стало для Элиты смертельным, и даже Праймус не смог ничем помочь, когда Оптимус принёс к нему тело любимой, спасшей его ценой своей жизни. Честно говоря, Мегатрон тогда не собирался убивать Оптимуса; он лишь создал иллюзию смертельной опасности, вынудив Элиту пойти на столь отчаянный шаг. После чего позволил ему вырваться и забрать её труп с погасшей Искрой; пусть сполна вкусит горе.
От воспоминаний об этой восхитительно сильной подлянке Мегатрон возвратился к планам насущным. Как он себе представляет — изнасиловать злейшего врага, к которому гадко даже прикасаться? Нет, бить его кулаками, мять и давить в рукопашном бою доставляет жестокое удовольствие, как и в бою с любыми другими автоботами. Но разить его другими способами тесного контакта — мысль диковатая. Изредка доводилось забавы ради насиловать пленных автоботов, имена и внешности которых быстро забывались, учитывая, что потом он их убивал или отдавал на перепрошивку в десы. От близости с ними не отталкивала жгучая ненависть, какую он испытывал к Прайму. Ненависть к врагу, которого знаешь уже давно.
С другой стороны — есть неоспоримый резон подвигнуться на такой поступок во имя десептиконских идеалов. А идеалы и принципы своего знака для Мегатрона всегда были превыше всего. Совершив столь циничное злодеяние, он отныне сможет подкалывать Прайма (если оставит в живых, конечно) по этому поводу при любом попавшемся случае; всё десептиконское население Кибертрона станет также подтрунивать над опущенным врагом, автоботское же будет заклеймено стыдом за своего командира, и это приведёт к падению их боевого духа. Насколько сильному — трудно предположить, но оно непременно проявится. А если Прайм будет уничтожен вместе с Матрицей — то автоботы и вовсе побеждены, ведь без руководителя вся их масса — безвольное стадо, как считал Мегатрон. Они преклоняются Матрице и вбили себе в Искры, будто без неё у них всё развалится — что ж, пусть так и станет. План должен быть осуществлён, и желательно поскорее. А с отвращением как-нибудь разберёмся.
Взгляд Мегатрона упал на большой пресс. "Этот пресс подойдёт, чтобы раздавить Матрицу, когда я выну её из Прайма. Надеюсь, она не сильно взорвётся и не повредит машину".
Повелитель не раскрыл всех карт перед своими солдатами, осветив им план захвата вражеского командира пока только как доставку и заточение в самой бронированной камере базы. Что он с ним станет делать потом — не их забота.
Злобный Чернокоготь потирал руки в надежде на сеанс пыток, а приколист Циклон надеялся с приятелями провести долгий издевательский допрос Оптимуса, и потом уж отдать Чернокогтю. Или Мегатрону. По его загадочному молчанию десы догадывались, что босс имеет личные планы на пленника.
Именитый стратег Толчок, распивая с Мегзом очередную кружку насыщенного энергона, желал в отношении Прайма примерно того же, что и Циклон.
— Давайте допросим его в компьютерной комнате. Но я не уверен, смогут ли наши хак-программы взломать Матрицу Лидерства...
— Не беспокойся, я устрою такой допрос, что он сам выдаст всю информацию, лишь бы я не продолжал его мучить, — Мегз пьяно ухмылялся, представляя себе будущее развлечение.
— Какими способами мучить собираетесь? — поинтересовался Толчок.
— Я знаю, как, — Мегатрон заухмылялся ещё шире.
— Могу посоветовать...
— Оставь свои советы при себе; я придумал новый способ. Такого он точно не ожидает...
"И вы тоже не ожидаете, — подумал Мегатрон про Толчка и других десептиконов, — Может, я покажусь извращенцем, любителем недостойных автоботских разъёмов, но вы меня поймёте: все средства хороши ради позора автоботам. Будет весело, очень весело, когда они узнают о таком унижении их уважаемого Прайма!"
Вскоре у него помутилось в оптике от опьянения, и он облокотился об стол, всё больше нагибаясь. Ещё немного, и уткнётся в стол лицом. Толчок умыкнул и допивал его энергон, обдумывая собственный план захвата Оптимуса. От обильного возлияния соображалось плохо, но смелости прибавилось, и Мегзу стукнуло в оперативку всё-таки изложить ему свою идею. Пьяно посмеиваясь, он поднял голову и с гордостью рассказал о намечаемом изнасиловании, часто вставляя оправдательные реплики о том, что, несмотря на это да несмотря на то, трахание автобота не противоречит десептиконской чести.
— В-вы не извращенец, босс! У Вас отличное чувство юмора! Сделать это с тем ушастым олухом, ха-ха-ха...
Толчок зашёлся смехом — по-видимому, над Оптимусом, но Мегатрон расценил так, будто смеются над ним. Гм, кажется, его посчитали если не любителем автоботов, так личностью со странностями. И он отвесил Толчку оплеуху, достаточную, чтобы тот свалился со стула на пол.
— К главному врагу — особый подход, — назидательно пробормотал ему Мегатрон, похлопывая по крышке своей моторки. И вышел из зала, оставив валяющегося под столом сокубовника одного. Тот хотел оправдаться, но не успел, а встать и догнать босса для него сейчас было проблематично.
Толчок отнюдь не считал его задумку озадачивающей, скорее наоборот — несомненно похвальной и изощрённой. И даже когда протрезвел, то не изменил своего мнения.
Мегатрон начал выжидать подходящий момент. Он давно не видел Оптимуса вживую; автоботы сейчас предпочитают держаться подальше, восстанавливая свои тайные (и уже не очень) стратегические объекты. В последнее время удача улыбалась фиолетовому знаку. Кому улыбается удача ныне — трудно сказать, но Мегатрон надеялся, что вскоре она навсегда повернётся к автоботам задом, когда они лишатся своего лидера и Матрицы.
За прошедшие орбициклы он пару раз видел его на экранах мониторов и во внутреннем виртуальном экране в своём сознании, когда принимал видео из Сети. Однажды они даже поговорили; обычные угрозы и гордое упрямство, как всегда.
Застать бы оппонента врасплох, желательно одного, но шансов мало: рядом с Оптимусом всегда ошивается кто-нибудь из автоботства. Поэтому Мегатрон отбросил принцип внезапности. Можно и открыто заманить его в удобное для поимки место. Сыграв на автоботском стремлении защищать интересы мирного населения. Разведчики доложили, что в одном из районов Кибертрона цивильные граждане оборудовали склад твёрдого энергона, добываемого путём концентрации солнечной энергии. Десептиконы нападут на него, дабы убить сразу двух шарктиконов: взять под свой контроль, и захватить Прайма, который непременно примчится отбивать склад обратно. У плана были свои плюсы и минусы; с одной стороны, Оптимус не может знать основной цели их операции, посему сконцентрируется на защите склада и не будет сильно заботиться о личной безопасности. С другой — где гарантия, что он прибудет лично, а не останется командовать с базы? Но так или иначе, дело того стоило — ради твёрдого энергона, редкого в военные времена, из-за недостатка технологий по его производству. В самом начале войны кибертронская наука бурно развивалась, но вскоре прогресс достиг тупика, ведь потери не оставляли ни сил, ни возможностей для масштабных разработок. Последние миллионы звёздных циклов поток кардинально новых изобретений иссяк. Мегатрон, по десептиконскому гордому обыкновению, не чувствует себя виноватым, хотя войну завязали именно десептиконы. И планирует вновь помогать науке только после победы над автоботами. Чтобы потом, вооружившись новыми технологиями, полететь завоёвывать другие планеты, ведь десы не могут жить без битвы.
Но сначала нужно достичь этой победы. Пришло время новой отчаянной попытки.