ВОРОНА МЕТИТ В ЖАР-ПТИЦЫ
Газета "Московский комсомолец", 4 мая 2001
Её прямо не узнать. Она улыбается, охотно разговаривает, при этом не смотрит в пол и выдает вполне удобоваримую человеческую речь. Существа инопланетного вида с жуткими линзами, взятыми напрокат у Мэрилина Мэнсона, больше нет. Есть милая девушка, которая почти заново родилась и, судя по всему, очень этому рада. Что касается условий второго рождения Линды, то они были почти экстремальными. Расставание с Максом Фадеевым, автором всех ее главных хитов, сравнивалось окружающими чуть ли не с ампутацией музыкального мозга, в свете чего шансы на продолжение карьеры Линды всеми наблюдателями приравнивались к нулю. И что же получилось? Получилась новая пластинка, которая совершенно не уступает по звуку любому Фадеевскому изделию, из чего величие и незаменимость г-на Фадеева на практике оказалась, мягко говоря, преувеличенными. Второй: в окружении Линды появились новые кудесники звука, о которых наверняка скоро заговорят. Пока о них говорит только сама Линда, причем делает это в эксклюзивном интервью "ЗД".
- Итак, вас можно поздравить с первым альбомом, записанным без помощи вашего бессменного автора и продюсера Максима Фадеева. Как работалось без человека с репутацией чуть ли не поп-музыкального гения?
- В плане творчества это расставание никаких изменений не принесло. Чисто человечески было нелегко, и это на меня очень повлияло. То, что мы делали вместе с Максом, было мощным, интересным в плане музыки и очень искренним с моей стороны. Но проходит время, и теперь мы идем своей дорогой. Могу только сказать, что расстались мы не из-за творческих разногласий, а по совершенно другим причинам. Из уважения к тому прошлому комментариев я никаких давать не буду.
- А вот г-н Фадеев комментарии охотно дает. Он, в частности, говорит, что рамки, в которые его загоняли при работе с вами, были слишком жесткими для тонкой творческой натуры. Вот он и не выдержал...
- Ты же сам говоришь, что он бессменный автор, продюсер и чуть ли не гений. То есть раньше ему никто не мешал всем этим заниматься, а потом вдруг стали мешать. Нелогично как-то. Еще раз говорю: причины расставания были совсем не творческие, и до их обсуждения я не опущусь, для меня этого просто не существует, и все.
- Вы хотя бы здороваетесь, когда встречаетесь?
- Мы с ним не встречаемся, и давайте закроем эту тему.
- Хорошо, кто сейчас помогает вам делать музыку?
- Эти люди со мной уже много лет. Музыку пишет Женя Поздняков, и я тоже в этом процессе принимаю участие. Слова в основном мои, саунд и аранжировки делает Саша Касьянов. Кроме этого каждый участник группы что-то постоянно предлагает, так что у нас коллективное творчество без ярко выраженного продюсера.
- И в каком музыкальном направлении двинулась твоя команда при записи "Зрения"?
- Для меня всегда странно, когда в музыке пытаются определить какие-то направления. Есть просто два главных понятия: андеграунд и диско. C диско, думаю, все понятно, а андеграунд вбирает в себя панк, и пост-панк, и гранж, и трип-хоп, и все остальное. В этом плане мы скорее андеграунд, а на альбоме всего понемногу. Есть три этнические вещи, похожие по звуку на то, что мы делали раньше, есть абсолютно акустические песни, есть гитарные и довольно тяжелые, есть что-то такое, что я даже не могу определить. Но сделано все это в единой концепции, и альбом выглядет как нечто очень целостное. Мы назвали новую запись "Зрение". Только в нашем случае "Зрение" - это не то, что зримо глазами, а то, что зреет в сердце.
- Как я понял, весь альбом русскоязычный. Неужели объявленное год назад вторжение на Запад отменяется?
- Нет, мы работаем в этом направлении. Помимо альбома мы записали материал для четырех англоязычных синглов. Осенью они будут презентованы в Нью-Йорке, и в зависимости от результатов презентации наша фирма грамзаписи решит: издавать их или нет. Эти песни не вошли в альбом, они существуют совершенно отдельно, и записывали мы их со специально приглашенным продюсером. При записи, конечно, были определенные рамки, и в итоге получилось что-то совсем тяжелое. Но работать было интересно, и я очень надеюсь, что все пойдет дальше этих четырех песен.
- Для иностранных издателей имеют какое-то значение люди из вашего окружения? Иными словами, при заключении контракта ставка делалась на тебя или на того же Макса Фадеева?
- Cтавка делалась на наше видение музыки. Первый разговор с иностранцами состоялся в 1998 году. Мы играли в Питере на каком-то фестивале, и на него попал вице-президент американского филиала "BMG". Он увидел то, что происходило, а происходила у нас легкая депрессуха, и ему, видимо, это понравилось. Мы поговорили, и потом они почти полгода провели здесь. Их интересовало, как мы живем, чем мы интересуемся, как мы относимся к тем или иным вещам, и, конечно же, как получается музыка с такой энергетикой, как у нас. Изучив все это, они сделали предложение, которое нас целиком устроило, и мы подписали контракт.
- Будем надеяться, что на вас очень скоро посыплются гонорары и авторские в СКВ. Однако пока этого не случилось, вы, исходя из реалий жизни наших поп-артистов, должны быть весьма озадачены меркантильным вопросом. Как вы его решаете - самостоятельно, или кто-то помогает?
- Без меркантильности никуда. К сожалению, в России сидеть дома и что-то делать только для себя просто нереально, и поэтому приходится давать концерты, чтобы как-то выжить. Не то чтобы мы бежим сломя голову в любое место, где платят деньги... Но когда есть нормальное предложение, мы безоговорочно выполняем все, что от нас требуется. Что касается помощи, то она была на начальном этапе, я этого не отрицаю. Без финансовой поддержки ничего бы не было, у нас без нее вообще ничего нельзя сделать. Но главное - не чья-то помощь, а помощь, которую ты сам себе можешь оказать. Вот мы можем помочь себе лишь тем, что делаем музыку, которая нам нравится и дает ощущение свободы. И если это ощущение возникает, то не рождается никаких изначально коммерческих проектов. Все это я говорю к тому, что несколько лет назад все мы столкнулись с такой проблемой. Лично мне сразу стало ясно, как меняются ценности у человека и ради чего он занимается своим делом. Благо, сейчас мы избавились от всего, что нам мешало.
Анкета:
-Первый концерт, на котором была в качестве зрителя-
Анне Вески, год не помню. Я тогда училась в школе, жила в Тольятти, и ради концерта мы поехали в Самару, то есть Куйбышев. Мне очень понравилось, я даже пыталась найти потом какие-то песни Анне Вески.
-Последняя пластинка, купленная за свои деньги-
"Dancing In The Dark" Бьорк.
-Музыкальные пристрастия, за которые стыдно-
Мне много чего нравилось. Родилась я в Кентау, там было немало греческих переселенцев, и можно скзать, что моей первой музыкой стал греческий фольклор. Одно время мне очень нравилась Пугачева, особенно старые песни. Потом итальянцы "Modern Talking", индийская музыка, но сильно я ничем не увлекалась.
-Песня, автором которой очень хотелось бы стать-
Все произведения Бьорк.
-Музыка, которую могла бы заказать на собственные похороны-
Все что угодно, лишь бы эта музыка трогала сердце.
-Актуальные музыкальные увлечения-
"Massive Attack", Питер Габриэль.
Илья Легостаев
