Из Интернета, 6 мая 2008

ЛИНДА © 1996 : ВОРОНА

Были, были в пост-совке некоторые исполнители, деяния которых нынче помнят и "попсовики", и "рокеры", и "готы", и прочие представители различной молодёжи, которой минимум чуть-чуть за двадцать. И дело тут может быть в массе сыгравших факторов, отличавших в своё время зёрна от плевел. Например: бедность альтернативной сцены в плане удачных идей смешения стилей при соблюдении "формата", боязнь потери истинно соврокерской или любой другой чётко-целевой аудитории, всё ещё чувствующийся недостаток информации среди потребителя, когда речь шла о массовом слушателе. Однако без талантливого, своеобразно видевшего собственный образ исполнителя, думаю, ни один из проектов середины 90-х не смог бы "выстрелить" так, чтоб и спустя более с десяток лет его так помнили, как, например, ЛИНДУ. Почему "помнили"? Потому что увы - ВОРОНА стала своеобразным прорывом, и так и осталась непревзойдённой для неё работой. Безусловный пик популярности имиджа Линды, музыкальных открытий на нашей (пост-советской) популярной сцене, смелые решения и - да, удачный момент для этакого "залпа" - всё сошлось в едином порыве и взлетело вороной над молчащим городом, повинующимся всем. Неясные, и порой нелепые тексты доконали жаждущих странной романтики подростков, и свершилось то, о чём мечтали создатели образа и альбома - о Линде заговорили все.

А с чего всё начиналось? Начиналось всё с маленького посёлка Кентау, расположенного на границе Казахстана с Китаем. Там, собственно, родилась Линда, в миру - Света Гейман. В семье маленькую Свету называли Лейбла, Лейбэла или просто Лина, что в переводе с иврита означает "Солнце". Почему иврит? Трудно сказать, всему виной, небось, то, что в Кентау, говорят, Сталин в "эпоху переселения" ссылал греков и евреев, чьи верования, в сочетании с местными обычаями, дали странную смесь культур. Здесь в последствии селились люди самых разных национальностей, что усугубило процесс культурного обмена и не могло не повлиять на мировоззрение семьи Гейман и маленькой Линды. В общем, долго думать над псевдонимом в последствии не пришлось.

Музыкой маленькая будущая звезда заинтересовалась после переезда в Тольятти. А уже в Москве её ждало несколько особых открытий. Во-первых, раскрепощённость молодёжи (Линде как раз исполнилось 15-ть, а в этом возрасте, будучи воспитанной в строгих традициях, она не представляла, что можно вести себя так, как позволяли себе её ровесницы-москвички), что привело к внутренней замкнутости и поиску своего собственного жизненного пути. Далее - коллектив народного творчества в театре «Эрмитаж», где в течение года азам сценического искусства её обучал Юрий Гальперин (сначала даже в тайне от отца, желавшего для дочери юридической карьеры, в последствии - в противовес отцовской воле). Потом, в 1993-м - Гнесинка, и преподаватель Владимир Хачатуров, который узрел в ученице индивидуальность, и подбодрил её стремления "искать себя". В это же время Линда впервые выступает на телевидении в финале конкурса «Поколение» в Юрмале, где её замечает продюсер Юрий Айзеншпис. Тот самый, что был директором группы Кино, отсидел за махинации с золотом, совсем недавно раскручивал Диму Билана и отошел в мир иной 20 сентября 2005 года, будучи лауреатом национальной российской музыкальной премии «Овация» в номинации «Лучший продюсер» (1992, 1995).

Теперь вкратце о том, что было чуть дальше - дальше ведь были те самые предтечи музыкального стиля ВОРОНЫ, без которых успех и резонанс, вызванный данным альбомом, были бы отнюдь не такими, какими мы их знаем, как видиццо мне.

Альбом ПЕСНИ ТИБЕТСКИХ ЛАМ, почти что полностью слитый в звучании с первыми работами Макса Фадеева, взявшегося непосредственно за ЛИНДУ в 94-м году, да и записанный, собственно, с группой Фадеева "Конвой", был несколько противоречив стилистически, но основные тенденции уже были взяты чётко: Линда - существо юное, ранимое, странное, романтично-депрессивно-ищущее, в общем, самое то для целевой аудитории её же возраста и помладше, пытающейся вникнуть в смысл перекосившегося в основных ценностях общественного бытия и своей роли в нём. Нежный надтреснутый голосок, говорящий о том, что, мол, "мало огня", интригующий лесбийской "киской", раскаивающийся о "купании в грязной воде", и повествующий о подглядывании за танцующими ламами - это было что-то новенькое, и такой коктейль многим пришелся по душе. Но не хватало хитовой изюминки, не хватало ярких концептуальных идей в имидже, всё только вылуплялось, неоперившееся, и лишь заявляло бесспорное право на жизнь. Как и право на скорую смерть и забвение, собственно.

А вот дальше... Дальше стало всё куда решительней. Потому что Ворона - это не кроткость, не смущение, не песнь наивного разочарованного юного сердца, познавшего всю грязь и ойойой пошлость окружающего мира. Ворона - это совершенно конкретный образ, совершенно чёткий цвет и безусловно агрессивный имидж. Назвавшись вороной, вжившись в этот образ, Линда застолбила право самовыражаться с точки зрения негативного персонажа, отстранённого, и ей было простительно уже всё. Говоря о "диких мальчиках и диких девочках" она уже не говорит ни о чём удивительном - этот образ был слегка обрисован, более романтически, на предыдущей работе, а теперь он стал взрослей, конкретней и жестче: Линда говорит о себе, себе подобных, и о том, что их много, и каждый из них не одинок. "Мама-Марихуана" уже не нужна - Линда "уже купалась в огне", и "уже не будет плакать", она словно пробивший асфальт цветок, по которому проходит электрическим током жизненная сила и уверенность в собственном "я". "Волчицу" уже не надо бояться - она своя, родная, дикая, она такой же враг ненавистному слабому городу, который разваливается на радость "диким" мальчикам и девочкам. И так далее. Как бы слегка неожиданно, нежданно, но ведь в конце концов как нельзя более уместно оказывается, что закрыв окна и двери, рисуя мистический "круг от руки", можно уйти туда, куда не все могут пройти, но там тихо, там нет страха, и другой дороги желать не приходится.

Музыкально диск получился противоречивым, но в то же время концептуальным и цельным. Экспериментируя с аранжировкой, создатели ВОРОНЫ использовали таки инструменты, как кото, мриданга, караталы, таблы, тимбалисы, бонго, дудук, вула, фуркон, конго, и другую экзотику. В записи песни "Северный ветер" принимал участие хор шотландских бабушек. Песню "Никогда" писали совместно с детским хором. Сделать песню "Ворона" помогли специалисты по редким народным инструментам из Шотландии, Англии, Германии, Норвегии (кое-кто из них принимал участие в записи альбомов Enigma. Случайностей не бывает). "Ворона" на 80 процентов записывалась в живую: использовалось семнадцать экзотических народных музыкальных инструментов, которые требуют персонального подхода. Например, чтобы добиться определенного звучания одной экзотической дудки, музыканту нужно было раскачиваться, как маятник. Одним словом, с миру по нитке, упор на экзотику, меланхолию и агрессию, и вот она - оформленная, дикая, молодая, полная сил и осознания собственной индивидуальности, Ворона, женский аналог американского "Crow", культового фильма для тогдашней тусовки "готов". Куда более интересный аналог, кстати, и по мировоззрению, и по кругозору.

В общем, пора подвести общий итог. Для меня данная работа ЛИНДЫ - что-то особенно личное, даже интимное, поэтому написал я данную рецензию безусловно куда больше для себя, чем ради музпросвета. Однако, я уверен, не один я таков, не одного меня тешит приятная ностальгия по юности, когда нет-нет да заберётся в плейлист та самая, уже фактически родная и близкая Ворона. Какой и останется для наших сердец навсегда эта странная Линда. И пусть так и остаётся.

Пытаясь быть максимально объективным, поставлю 8/10. Хотя для меня лично - это высший балл, как не посмотри.

wantala