ЛИНДА

"Я — ворона.
Я учу тебя, как стать вороной. Когда ты научишься этому,
будешь оставаться бодрствующим и будешь свободно двигаться.
Иначе всегда будешь приклеен к земле — там, где ты упал".
Карлос Кастанеда

АД: Очень много слышал о твоем сверхуспешном гастрольном туре. Как ты сама оцениваешь его результаты?

ЛИНДА: Очень устала... Сейчас, в конце лета, небольшой перерыв, а потом опять в дорогу. А судить об успехе или неуспехе не могу. Приходи на концерт — сам увидишь.

АД: Так в Москве же до сих пор не было концертов...

МФ: Будет. Когда цены на билеты можно будет выставить нормальные... Точную дату назвать пока не могу. Но это будет настоящий концерт.

АД: Стадион?

МФ: Наверное. Оформление, декорации, все просто, но дорого. Быть может, поставим огромную лапку вороны. И свет: не эти кружочки и звездочки летающие, как у всех, а такой свет, что все ахнут.

АД: И все же, почему вдруг такой успех в провинции?

Линда: Просто люди понимают то, что я делаю.

АД: Странно, музыка-то ведь не совсем привычная для слуха, не очень массовая.

Линда: Ее сила в искренности, в том, что идет она от сердца. Это и цепляет. К тому же музыку делает настоящий профессионал — Макс.

АД: А сколько в этой музыке от Линды?

Линда: Я не могу выделить, что Максово, что мое, а что принесли музыканты. Мы работаем вместе.

АД: Макс сказал, что ты самая настоящая звезда, только не подозреваешь об этом: никто не поставил в известность. Может, я разглашаю тайну...

Линда: Я самый обыкновенный человек. Такой как ты.

АД: Я пока не собираю стадионов.

Линда: Люди собираются послушать хорошую музыку. Я приношу радость, удовольствие. А когда чувствуешь отдачу, понимание, то хочется сделать еще больше. Это нормально, естественно — и на сцене, и в жизни. Так все и движется, по нарастающей.

АД: "Ворона" оказалась ближе людям, чем "Танцы тибетских лам"?

Линда: На концертах мы играем и то, и другое. Каждый находит в песнях то, что близко лично ему.

АД: На улице узнают?

Линда: Никогда. И это меня очень радует, потому что никак не влияет на мою свободу.

В разговор вступает пресс-секретарь Линды Антон Климов:
Это ее без грима не узнают. А на гастролях, бывает, проходу не дают.

Линда: Желания быть звездой нет и не было никогда. Есть стремление делать красивую музыку. Мне достаточно этого счастья. Моя жизнь происходит здесь, вот в этой студии, например, а не там, где вся эта звездность и пафос. Серьезно я отношусь совсем к другим вещам.

АД: Существуют ли конкретные цели?

Линда: Нет. Важно само движение.

АД: Может такое быть, что когда-нибудь настанет такой момент, когда ты подумаешь: "Остановись, мгновенье".

Линда: Такого быть не может. Это точка, конец.

АД: Конец есть у всего.

Линда: И жизнь, и творчество конца не имеют. Это свобода. Ты не имеешь крыльев, но умеешь летать — если чувствуешь свою свободу.

АД: А если когда-нибудь надоест?

Линда: Как свобода может надоесть?

АД: А каким образом свобода согласуется с жесткой направляющей рукой продюсера?

Линда: Нет никакой руки. Есть доверие и уважение. Когда я познакомилась с Максом, то просто поразилась тому, что он делает. С тех пор нахожусь под влиянием его таланта. Для меня он Мастер, Учитель, заставивший перевернуть и переосмыслить всю жизнь.

АД: Ты сильно изменилась?

Линда: Стала гораздо более эмоциональна, очень остро реагирую на вещи, которых раньше не замечала. Могу вдруг заплакать, глядя на синее-синее небо, или обрадоваться распускающимся цветам. Радость, страх, печаль, сострадание, желание добра — все, что чувствую так сильно, и отразилось в "Вороне".

АД: Эту музыку не назовешь доброй.

Линда: Есть разные песни. "Никогда", например, мы писали вместе с детским хором. Они, маленькие совсем, вытягивали шейки, очень старались правильно спеть. Получилась чистая, добрая песня.

АД: "Северный ветер" — совсем другая.

Линда: В мире же столько всего страшного. Я чувствую это и переношу в творчество.

АД: На какую реакцию слушателя ты рассчитываешь?

Линда: Любую реакцию я принимаю с уважением.

АД: Ты осознаешь, что оказываешь влияние на многих людей?

Линда: Возможно, это так и есть, но я стремлюсь не к влиянию, а к пониманию. Передаю свои чувства, если человек меня понимает, он чувствует то же самое.

АД: А почему вообще возник такой образ — ворона?

Линда: Ворона — очень непростая, умная птица. У инков она была символом солнца, благополучия, удачи, ярких впечатлений.

АД: У нас это не самый положительный персонаж. Есть много более уважаемых птиц, вызывающих исключительно положительные эмоции.

Линда: Другие птицы пусть достаются другим. Мы будем делать то, что хотим, ни на кого не глядя.

АД: Многим хотелось бы такой независимости. Но не у всех получается.

Линда: Все зависит от тебя самого. Вот хочется мне рисовать — рисую. И в этом тоже свободна.

АД: Если допустить, что ты не встретилась с Максом, чем бы занималась?

Линда: Я не люблю допущений. У меня есть реальная жизнь, в которой все происходит так, как должно.

АД: А если кто-то другой предложит исполнить его музыку?

Линда: Сама не буду рассматривать никаких предложений. Только если Максу будет интересно.

АД: А как же свобода?

Линда: Свобода полная. Я так хочу. Мне нравится так жить.

АД: Ты же не пробовала ничего другого.

Линда: Я черпаю из источника все необходимое для жизни. Для чего мне его покидать?

АД: А вообще, чья-либо чужая музыка нравится?

Линда: Питер Гэбриел — настоящий король.

АД: А вдруг он предложит поработать вместе?

Линда: Это будет жутко интересно. Вообще-то у Макса сейчас установились с ним кое-какие контакты...

Кстати, для Макса Гэбриел тоже культовая фигура: "Когда впервые услышал песню "Don't Give Up", чуть не бросил музыку вообще. Понял, что никогда не смогу сделать ничего подобного".

АД: Мнение не изменилось?

МФ: Сейчас, пожалуй, может что-нибудь получиться.

АД: Есть ли у тебя единомышленники в музыке?

Линда: У нас в стране никто ничего подобного не исполняет. Я знакома с друзьями Макса, музыкантами из Англии, Германии, Швейцарии, играющими красивую этническую музыку. Это близко. А из наших мне нравится слушать "Агату Кристи", "Наутилус". Я не говорю про музыку, аранжировки. Интересна энергетика, эмоциональность.

АД: А рэйв-музыка, ди-джеи... Мне казалось, что здесь должны быть родственники.

Линда: Это не мое. Вот настоящая, живая этника — это эмоции, душа, жизнь. А электроника — математика, никакой души.

АД: Какая ты в быту?

Линда: Большую часть времени нахожусь здесь. Можно сказать, живу на студии ("Кристальная музыка" — А.Д.). Рисую много — всегда с собой карандаши, краски. Так, для себя. Хотя есть предложение о выставке. Что еще? Люблю айкидо.

АД: Расскажи о своих поклонниках. Ведь есть же такие.

Линда: На наши концерты ходят, чтобы музыку слушать, а не на меня смотреть. Ну, подходят, конечно, обращаются. Стараюсь со всеми поговорить... Я замечаю реакцию на музыку, а не на себя.

МФ: Майкл Джексон вызывает сексуальные эмоции?

АД: Нет, конечно. Он и на человека-то не похож.

МФ: А вот, к примеру, Мадонна, со своей страшной музыкой, ужасным вокалом хорошо умеет демонстрировать вагинальные способности. Кто чем берет.

АНТОН КЛИМОВ: Да все в порядке с этим делом. Любят Линду. Любят.

"Черные перья ворон на самом деле серебристые.
Вороны сверкают так интенсивно, что их не беспокоят другие птицы".
Карлос Кастанеда

Давным-давно, когда приток свежих сил в отечественную поп-сцену, извините, эстраду, вливался по узеньким руслам "конкурсов молодых исполнителей", один из всесоюзных форумов юных талантов "Ялта-90" открыл миру новое имя - Максим Фадеев. Что именно он там пел, вспомнить не берусь. Да и, откровенно говоря, на самого Максима не обратил бы внимания, если бы не жена, испорченная академическим музыкальным образованием. Она позвала меня к телевизору посмотреть на "парня, понимающего, что такое грамотная аранжировка".

По признанию Макса, его участие в "Ялте" было чистой случайностью.

МАКСИМ ФАДЕЕВ: Жил себе в Кургане, и музыка была просто хорошим увлечением. Начал ею заниматься исключительно для реализации в эмоциональном плане.

Особых лавров он тогда не снискал, в отличие от, например, Ирины Епифановой, уже известной в то время по выступлениям с "Браво". Кстати, ее ялтинский репертуар готовился Максом.

МФ: За четыре дня до фестиваля Епифанова еще не знала, что будет петь, и обратилась ко мне за помощью.

Однако ни он, ни Ирина сегодня о том вспоминать не любят, потому что у них "очень сложные отношения".

Сольная карьера Фадеева после "Ялты" осталась вне поля зрения массовой аудитории. Пожалуй, единственным, приметным явлением, да и то лишь в кругах ценителей измененных состояний сознания, стала песня "Белый снег - кокаин". Увы, галлюциногенно-декадентская стилистика еще не вошла в моду.

Потом было долгое затишье, и только сейчас Макс решился на выпуск собственного альбома. Он называется "Ножницы". Из вошедших композиций более всех цепляет "Акула" - агрессивная, злая.

МФ: Мне бы и хотелось делать тяжелый андерграунд, с головой уйти в прогрессивную музыку. Но народу ближе задушевность, лирика...

АЛЕКСЕЙ ДЕРЕВНИН: Состоятся ли когда-нибудь твои концерты?

МФ: Вряд ли. Разве что совсем камерные.

АД: Значит, на исполнительстве поставлен крест?

МФ: Сольной карьере я отдал 12 лет. В какой-то момент просто надоело пробиваться и доказывать, что что-то можешь. Надо обладать огромным самомнением и иметь большое желание удовлетворять свои амбиции, чтобы долгое время терпеть такое количество направленных на тебя указующих пальцев. С некоторых пор мне не требуется ублажать себя подобным образом. Мне нравится оставаться в тени. Меня устраивает, когда многотысячные залы аплодируют человеку, с которым я работаю — Линде.

Два года назад Линда стала самой громкой музыкальной новостью. Такого у нас еще не бывало: высококачественная современно звучащая музыка раскручивалась профессионально, по лучшим зарубежным лекалам. Странные этнические мотивы вкупе с текстами не про любовь в исполнении субтильной, болезненной девчонки вдруг вышли в тираж, оккупировали раскупленный поп-монстрами эфир и всерьез стали претендовать на народность.

МФ: Сегодня Линда настоящая, стопроцентная звезда. Вот только сама об этом не подозревает. Никто не сообщал.

АД: Она стала звездой сразу после выхода "Танцев Тибетских Лам"?

МФ: Нет. Первый альбом только задал тон. Настоящая высота покорилась с "Вороной". Это полноценный масштабный успех: рекордные продажи (несмотря на пиратов), сумасшедшие гастроли.

О гастрольном туре Линды рассказывают невероятные вещи. Ее встречают чуть ли не как "Битлз". Стадионы ревут, девочки падают в обморок, народ сметает омоновцев со щитами. "Я — ворона!!!" поют все вместе. В Одессе, говорят, происходили массовые беспорядки: когда Линда появилась на балконе мэрии, толпа остановила движение в центре. Чуть не разрушили самый пафосный клуб города, в котором Линда выступила единственный раз.

АД: Все-таки для меня настоящим взрывом был первый альбом. Второй лишь продолжил тему.

МФ: Абсолютно не согласен. Успех "Вороны" куда более значителен.

АД: По законам рекламы впервые появившийся на рынке товар даже после массированной рекламной кампании может и не пойти. Однако, марка становится брэнд-нэймом. Если выпустить новый продукт под тем же лейблом, продажи неизменно возрастут.

МФ: Боюсь, что этот закон здесь не действует. Признание "Вороны" целиком и полностью определило качество материала. Альбом отлично продается и в Болгарии, Чехии, Польше, Южной Корее, Китае.

АД: А в музыкально развитых странах?

МФ: Сейчас ведутся переговоры с очень серьезными людьми в Штатах. Их устроило все: музыка, аранжировки, даже язык. Попросили только внести хотя бы несколько слов на английском, чтобы было понятно, о чем речь.

АД: Как ты оцениваешь альбом ремиксов?

МФ: Никаких амбиций по этому поводу: музыка для дискотек. Я послушал, что в моде, и сделал нечто подобное.

АД: Тебе не кажется, что своей жесткой направляющей рукой ты отчасти ограничиваешь творчество самой Линды?

МФ: Ну, во-первых, ей нравится то. что я делаю. Во-вторых, именно она создает настроение, сообщает эмоциональный заряд.

АД: На ее месте могла бы быть другая?

МФ: Не могу себе представить никого, кто исполнил бы "Ворону". Ни одну из российских звезд не вижу в этой роли.

АД: Поступали ли от кого-нибудь предложения о сотрудничестве?

МФ: От большинства наших исполнителей. Всегда отказываюсь. Если работать серьезно, то надо кардинально менять все. На шпильках, в платье с рюшами такие вещи не поются. В образе должно быть полное соответствие музыки, голоса, поведения, одежды. Это есть только у Линды.

АД: Неужели вовсе нет интересных исполнителей?

МФ: По эмоциональному заряду, по драйву нравится "Агата Кристи", особенно ранние вещи. Моя самая обожаемая вещь... (напевает "Белый клоун"). Вот это да! Вот это эмоции. Это как поезд. У "Наутилуса" — "Чингисхан и Гитлер купались в крови, но их тоже намотало на колеса любви". Так и должно быть, должно наматывать на колеса! Мне нравится движение в песнях "Ногу Свело". У Шевчука очень мужская музыка. "Браво" не нравится, но понимаю, что они должны быть, потому что занимают определенную нишу. Как на Западе — музыка кантри.

АД: Кстати, "Браво" немного меняются. Вот, "петли" будут использовать.

МФ: Думаю, зря.

АД: А в танцевальной техно-музыке есть ли люди, близкие по духу?

МФ: Пожалуй, нет. Как профессионал я знаю, как делается такая музыка: важно иметь бочку на каждую долю и сверху колечки. Интересно, если кто-то отклоняется от нормы. Как "Продиджи". Я тоже использую "петли", но только как подложку. Как песочек — чтобы шелестел и все. Главное не в этом.

АД: Ты принципиально не любишь рэйв?

МФ: Рэйв — всего лишь промежуточная стадия. Меня вообще не интересуют направления, волны. Только исполнители. Главное — мелодии. А аранжировки — дело преходящее. Волны приходят и уходят. Рэйв тоже уйдет и забудется за ненадобностью. Вот сижу я у моря. Налетел ветерок, обсыпал песочком и исчез. Море осталось. солнце осталось.

АД: Ветер не набегает просто так. Музыкальное направление выражает актуальные умонастроения людей...

МФ: Материал всегда один и тот же. Вот, к примеру, шелк — он не меняется. В моде бывают всякие окраски и фасоны. Разные мастера шьют по разному, но сам шелк остается прежним.

АД: А что будет модно в ближайшем будущем?

МФ: Рассказать не могу, попробую сделать.

АД: Ты и твоя команда производите впечатление маргиналов: не ту суетесь, ни с кем не дружите, никому не противостоите...

МФ: Представь: на ринг выходит боксер-профессионал, мощный, техничный. Он выберет себе спарринг-партнера по силам, не будет биться с ребенком.

АД: Нет достойных соперников?

МФ: Я был бы счастлив, если бы были. Хочу соревноваться, мечтаю о борьбе. Только так можно двигаться дальше в прогресс.

АД: В последнее время появились модные персонажи...

МФ: Кто, например?

АД: "Мумий Тролль".

МФ: Не нравится вообще. Не думаю, что музыка старого "Роллинг Стоунз" — самое модное на сегодня.

АД: Какая безнадега...

МФ: В нашей стране больше талантливых людей, чем где бы то ни было. Когда все устаканится, стабилизируется обстановка, народ перестанет думать о пропитании и захочет слушать настоящую музыку, смотреть качественное шоу. Тогда и проявятся гениальные ребята, которых уже сейчас полно. В том же Кургане каждый третий исполнитель поет лучше, чем наши суперзвезды. Уверен, еще немного и прогресс будет. Главное, культурный пласт уже есть. Надо ждать тектонических сдвигов. А когда вулкан проснется, лучше быть где-нибудь рядом.