Сайт РЯЗАНЬCITY, январь 2008

НЕ ВОРОНА

На первые дни нового года в Рязани запланирован концерт Линды. (Спасибо за это компании “Young Art”). Так уж совпало, что в течение двух месяцев город посетили с концертами Диана Арбенина (“Ночные снайперы”), Земфира, Светлана Сурганова (с оркестром) и вот, – Линда (и группа “Конвой”). Все девушки с характером или, как сейчас принято говорить, с харизмой. Линда из этой четверки о себе заявила первой. Такой харизмы страна не знала со времен Жанны Агузаровой. Летом 98-го ее “Ворона” звучала из каждого киоска, на каждом рынке и вокзале. О Линде заговорили как о русской Бьорк. Ее видеоклипы транслировали ведущие телеканалы. Потом был разрыв с продюсером Максимом Фадеевым… Линда словно ушла в тень (так и хочется написать – в тень вороньих крыльев), на периферию отечественного шоу-бизнеса. Она пошла своим путем, ведь в главном все осталось по-прежнему: новые песни, альбомы, концерты. Два года назад познакомилась с греческим музыкантом и композитором Стефаносом Корколисом. Вместе записали альбом “АлеАда” и готовят к выпуску следующий. Оба, похоже, счастливы в этом творческом союзе, во всяком случае, в новых песнях Линда поет о любви с куда большей смелостью и нежностью, чем “ворона” десятилетней давности. “РЯЗАНЬCITY” встретился с ними в московской студии. Линде пришлось говорить за двоих: отвечать на вопросы и переводить ответы Стефаноса на русский язык.

Линда: Познакомились мы со Стефаносом два года назад, такая была знаковая встреча. Я отношусь к нему с глубоким уважением и благодарю Бога, что работаю с этим человеком, потому что Стефаноса коснулся Бог. С четырех лет играет на рояле, причем произошло это внезапно, после просмотра фильма “Шербурские зонтики”, его папа привел в кинотеатр. Когда потом спросили: «Ну, и какие у тебя впечатления?», он ответил: «Я помню музыку – сел за рояль и начал играть». Он и родился с огромными руками музыканта, пианиста. В честь лет играл большой концерт Чайковского с симфоническим оркестром, объездил мир в шесть лет. В пятнадцать окончил афинскую консерваторию. И продолжал по гранту французского правительства учебу в Париже. Это биография вкратце. Потому что рассказывать можно долго. Параллельно занятиям классической музыкой он работал со многими известными музыкантами, например, Питером Гэбриэлом с Металликой, один из альбомов Стефаноса потом продюсировал продюсер Металлики…

С Милен Фармер работал…

Линда: Так вы это уже знаете? (Улыбнувшись)

Я читал…

Линда: Может, вам чай или кофе?… Кстати, прадед Стефаноса был русским.

Стефанос, а ты чувствуешь русскую кровь?

Стефанос: Конечно (Улыбается) Я вырос на музыке Скрябина, Прокофьева, Шостаковича, Рахманинова, играл их произведения с четырех лет.

А как вы познакомились с Линдой?

Линда: Нас познакомил экс-продюсер компании “Universal” Дэвид Джанк. Он предложил Стефаносу написать песни для “Тату”. Но Сефанос отказался…

Стефанос: Я тогда делал большой проект симфонический для национального театра…

Линда: И тогда Джанк показал Стефаносу видео к нашему альбому “Атака”: там было два клипа на песни “Беги” и “Агония”. В Кейптауне снимали… И там же было видео с концерта. Стефанос захотел встретиться… Вот он сейчас говорит, а мне неудобно переводить, потому что он хвалит. Говорит, что я артист мирового уровня.

Кстати, как ты относишься к тому, что тебя называют российской Бьорк?

Линда: Поскольку я люблю Бьорк, то отношусь к этому с улыбкой. Хотя никакого сравнения тут быть не может. Бьорк – это Бьорк. У нас и музыка разная…

Ну, может быть, сравнивают потому что вы обе – странные девушки?

Линда: Ну, это вопрос не ко мне (Улыбается)

Но продолжим о вашем знакомстве, какой была первая встреча?

Линда: Мы говорили на одном языке музыки. При том, что на то время плохо владела английским: выучила потому что это надо было для общения. Но сначала общались жестами. Попробовали в студии сделать первую песню и решили продолжать. В результате, получился альбом “АлеАда”. Мы его сделали на одном дыхании. Приглашали музыкантов из Америки и стран Европы, Африки, много греческих музыкантов участвовали в записи альбома, наша команда работала…

Наверное, такой Real World Music получился? (Real World Music – звукозаписывающая компания созданная музыкантом Питером Габриэлом и выпускающая альбомы музыкантов разных стран и континентов - Ред.).

Линда: В наших умах - да. Мы не работали на этой студии, но как жанр - да.

Такие записи и концерты требуют большого количества музыкантов. В России, как правило, это возможно только в Москве и Санкт-Петербурге. В связи с этим, сколько у вас концертов в России? И где, здесь или в Греции проводите больше времени?

Линда: Когда вышел альбом “АлеАда”, было много концертов и в Греции, и в России. Много было клубов, сейчас вообще время клубное… Кстати, хорошие концерты были. Теперь идет работа над новым альбомом, то есть, студийная работа, и поэтому больше времени проводим в Греции, в Лондоне и в Америке.

Те люди, что не слышали “АлеАду”, узнают ту Линду конца 90-х, когда “Ворона” звучала из каждого ларька?

Линда: Зачем возвращаться в прошлое?

Но, ведь если тот же Пол Маккартни не споет на концерте “Yesterday”, его просто не поймут. Хотя не знаю, что он чувствует когда поет это в тысячный раз…

Линда: Ну, мы своим прошлым еще не достигли уровня Маккартни. Начиная с “Вороны”… Это не Маккартни. Да, это был период, когда мы были новаторами, и у нас были возможности творческие и материальные создавать какую-то новую музыку. Теперь ее и здесь навалом. Прошло время, и надо идти дальше. Мне совершенно не интересно возвращаться обратно. Дорога в обратную сторону – это не рост. Однозначно.

А интересно, какие впечатления у Стефаноса от российского шоу-бизнеса?

Стефанос: Два впечатления. Много талантливых музыкантов, в Европе устаешь от однообразия, повторяется одно и то же. С другой стороны, за два года общения с людьми здесь в России, он не может сказать, что доволен российским шоу-бизнесом. Как можно показать какую-то новую музыку, если кругом барьеры радиоформатов? Ты либо платишь деньги, либо ты хорошо знаешь нужных людей. И дело не в том, можешь ли ты сказать что-то новое, талантлив ли ты… Здесь очень много талантов в клубах и студиях, и очень жаль, что они не могут попасть на радио и телевидение. Но то же самое примерно происходит и в Европе. Кстати, в Греции сейчас песня Линды на русском языке на первых местах в хит-парадах. Конечно, Греция не самая большая страна, но она заметна в Европе.

Еще бы, чемпион Европы по футболу!

Стефанос: Спасибо! (Смеется) Перед нашим интервью как раз были переговоры с музыкальным телеканалом, который вещает на страны восточной Европы, вот там песня Линды победила в хит-параде. И я очень этим доволен.

Линда: В общем, мы идем дальше и не зацикливаемся на форматах. Это я уже от себя добавляю.

Читал, что в новом альбоме, помимо песен на русском, будут песни на английском и греческом языках. Это связано с расчетом на европейский рынок?

Линда: Альбом будет такой русско-английский, но в основном это будут песни на русском.

Стефанос: На самом деле язык не так уж и важен. Важней индивидуальность, звучание, тембр. То же самое с Бьорк, ведь невозможно иногда понять, о чем поет, использует какой-то собственный язык, но имеет яркую индивидуальность. Кстати, была смешная история, когда мы летели из Греции, и отец Линды встречал нас в Шереметьево. И вдруг подходят греки и говорят: “Мы ее знаем, это греческая певица Линда” (Смеется)

А вы можете сформулировать: чем каждый из вас обогатил другого в этом творческом тандеме?

Линда: Я думаю, что постоянно учусь у Стефаноса. Его уровень музыканта просто недосягаем. Его характер, воспитание, культура… Он играет на любом инструменте, о музыке знает все…

Стефанос: Она многое передо мной открыла. Она – человек, который способен давать. И я чувствую, как внутренне меняюсь. Она полна идей. При этом, проста и не пафосна. Пафос – это же для людей среднего уровня, это их маска и потолок. А открытые люди постоянно растут.

Кстати, насчет пафоса. Линда, ты, как-то отвечая на вопрос, сказала, что не хочешь быть популярной. Разве не каждый артист стремится к популярности?

Линда: Я не стремлюсь к этому. Наша музыка двигает себя сама, мы ее не толкаем. Мы делаем работу, и она живет своей жизнью, вместе с теми людьми, что ее слушают, мы с ними сотрудничаем. А что значит быть популярной?…Мы работаем как звери, отдаем кровью и сердцем. Естественно важно, чтобы это не превращали в формат. Здесь приходишь на радио, а тебе говорят: “Надо убрать эти гитары, поменять этот звук, здесь облегчить, слова изменить, тогда это будет формат и мы поставим”, – мы разворачиваемся и уходим. Музыка сама находит себе дорогу, и как только она высунет где-нибудь голову, так все радиостанции становятся в очередь: “А можно эксклюзив?” Нам же нравиться делать то, что мы делаем. Не мы следуем за этими форматами, абсолютно бездарными на мой взгляд, а за нами следуют, если хотят.

Ты все еще пишешь песни в метро?

Линда: Не все еще, а начала писать. Я попала туда случайно и влюбилась в этот своеобразный мир. Там пришло несколько идей, и я стала все чаще туда возвращаться. Поняла, что сейчас мне это необходимо.

А Стефанос не пробовал писать в метро?

Линда: Я отвечу. Это человек, который и сейчас, пока мы говорим, пишет музыку. Больше чем уверена, когда окончится интервью, он зайдет в соседнюю комнату, в студию. Он спит, ест, разговаривает и пишет, это у него параллельный процес. Я просто это знаю очень хорошо. Два года мы тесно общаемся.

А на сцене вы вместе?

Линда: В последнее время да. Вот на Кипре был большой концерт, когда презентовали “АлеАду” и Стефанос играл за большим роялем.

Боюсь, в Рязани будет концерт поскромней… (в Кипрском концерте были задействованы десятки музыкантов и хор - Ред.).

Линда: Это зависит не от нас, а от возможностей организаторов. Но, я думаю, это будет небольшое отличие, потому что будут драйв, живая музыка и взаимопонимание. Можно делать огромное шоу, можно выступать на сцене одному, но музыку не заменишь никаким шоу.

Понимаю, что описывать музыку словами бессмысленно, но те, кто не слышал нового альбома и придут на концерт - что их ждет?

Линда: В основном это будут песни из альбома “АлеАда” и, может, один или два старых хита. Не больше. Кто хочет старую музыку послушать, может поставить диск. Но исполнять ее на концерте считаю нечестным.

Но ведь люди требуют старые хиты?

Линда: Если они хотят развиваться вместе с нами, они должны нам в этом помогать. А если постоянно следовать чьему-то мнению, то тогда кто мы? Обезъянки которые повторяют то, что от них хотят.

Но Линду любят еще и за сценическую яркость…

Линда: Этот стереотип надо менять. Музыка должна отвечать за яркость того, что происходит на сцене и в сердцах слушающих ее. И тогда люди будут петь вместе с тобой и слушать. Ведь, если сердце стучит, то оно стучит.

Николай Потапов

Hosted by uCoz