Журнал "Я молодой", 1996
Линду и Максима Фадеева можно без оговорок назвать счастливыми людьми. И не только потому, что любят дело, которому себя посвятили. Просто они работают над музыкой как бы не всеръёз, шутя и играючи. В их творческом альянсе нет фальшивых интонаций по типу "композитор-исполнитель". Кто из них главный, даже сложно сказать.
- Линда, сколько времени вы проводите в этой студии?
- Мы здесь живём с утра до вечера.
- И ты каждый день приходишь сюда, как на работу?
- Я сюда прихожу, как к себе домой, у меня здесь второй дом... Сейчас вот работаем над новым альбомом - "Волчица". Он уже полностью написан, осталось только голос наложить. Позавчера записали первую песню полностью, она называется "Северный ветер". Такая музыка! Так она цепляет за сердце! Это будет смертельный альбом.
- В смысле...
- По настроению, по звуку, по песням. Каждый, конечно, воспримет его в силу своей индивидуальности, но для меня это - жизнь. Мне кажется, он потрясёт всех, кто нас понимает.
- Наверняка ты с детства была влюблена в музыку, прилежно посещала музыкальную школу. Так?
- Я даже не думала, что стану певицей... всё так спонтанно получилось. Я родилась в казахстанском посёлке Кентау. Мама и папа работали на заводе, я была спортивной гимнасткой, но потом получила серъёзную травму. Параллельно я посещала музыкальную школу, которую просто ненавидела. Я собственно музыкой стала заниматься только для того, чтобы мне купили пианино (мне нравился сам инструмент). Но мне его так и не купили... Затем отца перевели в город Тольятти. А потом мы всей семьёй переехали в Москву. Уже здесь я поступила в училище имени Гнесиных, на вокальное отделение.
- В альбоме "Песни тибетских лам" ты рисуешь образ Тибета...
- У нас нет никакого образа Тибета. Этим почти профессионально интересуется Макс. Мне просто нравится всё восточное... Ты слышал когда-нибудь, как поют ламы? Один голос у них создаёт терцию или несколько разных интонационных вибраций. Горловое пение. Чувство, которое посещает во время прослушивания этого пения, частично отражено в "Песнях тибетских лам".
- Кто-то сравнивал тебя с певицей Бьорк. Никогда не замечала в себе шизоидальных состояний "а-ля Бьорк"?
- Я не знаю, что это такое. Все говорят, что я человек очень грустный. Зачем мне казаться весёлой, если я на самом деле такая? Многие приписывают нам какую-то мистику. Что в названии нашего альбома или в музыке мистического? Всё, что непонятно - это мистика, так, что ли?
- Конечно, нет. Но мне действительно многое непонятно в тебе. Вот, например, ты молодая, красивая девушка, а у тебя на уме одна музыка. Как можно всё время думать о работе?
- Знаешь почему? Потому что ты работаешь, а я так живу. Для меня это не работа. Когда ты ешь - для тебя это работа? Нет. Вот так же для меня музыка. Иногда мне хочется быть существом, которому не нужна ни вода, ни пища. Извини меня, конечно, но мне кажется, что ты неискренен. У меня такое впечатление, что ты просто смеёшься надо мной. Ты не обижайся, но я такой человек, мне сложно разговаривать с малознакомыми людьми. Ты, может быть, не до конца понимаешь, о чём я говорю, и воспринимаешь это немного по-другому. Поэтому тебе смешно. Хотя, может, я ошибаюсь. Меня бывает очень трудно понять, я человек сомнений.
- Максим, тебе тоже кажется, что я неискренен?
- Линда - это ребёнок, который только начал свою эстрадную жизнь. Она ещё не в курсе, она смотрит на мир восторженным взором и всем восхищается. Меня поражает её искренность. Я-то ведь матёрый волк - объездил всю страну вдоль и поперёк, выступал в деревнях и крупных городах. Можно сказать, я видел всё - и холод, и голод. Со мной до сих пор работают семь человек, с которыми мы начинали двенадцать лет назад. Двенадцать лет вместе! А мне всего двадцать восемь.
- Ты работаешь на профессиональной сцене двенадцать лет, и у тебя вышел всего один диск "Танцуй на битом стекле".
- Я считаю этот диск ужасно неудачным. У нас вообще был такой период, когда мы пели песни Владимира Кузьмина, Андрея Макаревича, Виктора Цоя. Мы работали в Курганской областной филармонии. Глубочайшая провинция! Кстати, искренность - оттуда.
- Как же ты с первого раза разглядел в Линде эту искренность?
- Меня обвиняют многие друзья и недруги в том, что я продался за деньги. Это абсолютная чушь и глупость.
- На самом деле всё было не так?
- Конечно, не так. У нас до сих пор нет денег. Вопрос стоял так: "Ты можешь?" - "Да." - "Вперёд". Это сказал её отец. А до этого события ко мне подошёл Федор Бондарчук (хороший мужик, мне он очень нравится) и сказал: "Макс, там есть певица по имени Линда, хочешь - послушай". Я послушал кассету, долго думал, а потом решил, что нужно встретиться. Она приехала с отцом, это нормальный процесс - ну почему нет?
- А что ты на этом так акцентируешь внимание?
- Потому что были проблемы. Журналисты тут же начали писать, что вот у Линды папа, мол, чуть ли не нанял Фадеева. Чушь полная. Были моменты, когда поджимала ситуация, ну, попросил 1000 долларов... Есть такое понятие - "Золотое горло" - специальная труба, которая крепится к гитаре. Эта примочка стоит 150 тыс. рублей. Мы её купили, спаяли, гитарист играет - изумительный звук. А все говорят - "Да, конечно, у Линды ведь папа, поэтому у них такие звуки!". Я сам живу в однокомнатной квартире, у меня нет никаких машин. Есть плита, на которой мы готовим еду, и диван, на котором мы спим.
- Максим, опять злые языки будут болтать, вот, мол, Максим Фадеев не способен себе заработать даже на плохонький автомобильчик.
- Я отвечу тебе так: у меня есть большая семья, которую я содержу один. У меня есть мама, братья, сестры, и я всем помогаю, как могу. Поэтому денег на роскошь я не имею. Я убеждён, что ещё несколько лет не смогу купить машину, которая, в общем, мне нужна. Но и Бог с этим. Я от этого не страдаю, это не самое главное. Про Линду говорят хорошо - значит, уже всё это не зря. Я радуюсь за неё, как за сестру.
- Максим, я не понимаю. У тебя прекрасный голос, внешностью ты тоже не обижен, почему же ты сам...
- Я тебя понял. Я готовлю проект по стопам Питера Гэбриэла, есть альбом инструментальной музыки, есть альбом с песнями, он называется "Капа" - если ты знаешь, эту штуку себе боксёры вставляют в рот, чтобы зубы уцелели при хорошем ударе. Я специально назвал его коротко и ясно, как бы намекая на то, что удар будет сильный и серъёзный. Мне надоело смотреть на это "ля-ля-ля - зю-зю-зю".
Владимир Полупанов.