Газета "Теленеделя"(Донецк), 19 марта 1998

ПИСЬМО С ОКАЗИЕЙ ПРО ЧЕРНО-БЕЛЫЕ СНЫ

Альбом Линды "ВОРОНА" - конечно, СОБЫТИЕ. Частичка СПЯТИВШЕГО мира. Сундук, НАБИТЫЙ лечебной ОТРАВОЙ. Идёшь по этой дорожке каждый день и уже знаешь, кого встретишь, лица все знакомые, милые, но в силу повторяемости сюжета... ну, вы понимаете.

То, что вы прочтёте - очень странный манускрипт.

Как я уже писал в своём велеречивом эссе про "ЛЮБЭ", иногда можно хихикать, иногда спасёт только слеза, иногда без крови, без кулаков не обойтись. Так и в журналистике: тут написал о длительности эрекции, здесь более-менее остроумно про дачный вечерок... Сегодня настроение писать о том, что лисно мне непонятно. И именно в силу оной загадочности Я ТЯНУСЬ К ЭТОМУ. Мне говорили, что ЛИНДА безумно популярна в Украине. Даже если это не так, всё равно необходимо написать о девушке, которая резко отличается от всего прочего сонмища артистов. Есть чёрный цвет, есть белый, а есть ДРУГОЙ.

Вот я и написал про ДРУГУЮ.

В ПЕПЕЛЬНИЦЕ СИНЕЛ КЛОЧОК ОТ КАРАМЕЛИ

"О чём поёт Линда?" - спросила меня моя охальная и ушлая племянница, которая, слава Богу, пока не участвует в диспутах на тему духовности. Впрочем, ей интересны и айсберг, и островки, и туман над водной гладью, и она не угомонится, покуда не выяснит, отчего сегодня жарко, почему вчера дул ветер, кто такой оракул, в чем различие между грифельной доской и компьютером... Её задевает, что она не может врубиться в метафоры, невозможность постичь мудрёные для неё тропы ущемляет её самолюбие, и я знаю, что она с этим не смирится. А что я могу ей ответить, ecли сам каждый день от зари до зари ломаю голову над тем, о чём поёт диковинная барышня Линда, похожая на размытое нещадным временем фото, где молодая мама смотрит исподлобья, но играючи.

- О чём поёт Линда?

- О том, что мир спятил. Взбеленился. Миру уже не нужен блюз, он неблагодарно его отвергает, миру нужен другой жанр - какофония.

- Я так и думала.

АЛЛИГАТОР ЗОЛ, ИЛИ ЗОЛ, КАК АЛЛИГАТОР

Я люблю состояние шока: шок дружит с адреналином, и я благодарен Максиму Фадееву, первому и центральному сподвижнику Линды, за то, что, грубо говоря, он с ней сотворил. Из поп-чудища вылепил существо изящное, нетутошнее, хрупкое, как богемский хрусталь, временами салонное, временами нервическое, пугающе интеллектуальное, двоюродную сестру Роберта Смита, которое про этот мир знает все 7000 тайн, и, главное, - оно знает, что мир катится в тартарары, но это вовсе не значит, что можно быть свиньёй.

Я помню её в бестолковом обрамлении невразумительных танцоров на церемонии "Овации", это было срамное зрелище, и я даже подумать не мог... Какая метаморфоза! Из заурядно поющей девушки обратиться в ходячее знамя трендовости!

ЩЕЛЧОК ПО ЛБУ КАРТОННОМУ

Андрей Вульф (ведущий экстравагантной программы "В постели с..."- прим. "ТН") в недавнем междусобойчике торжественно объявил о неизбежном исходе сермяжной попсы (впрочем, ни для меня, ни, сколько знаю, для него это понятие никогда не было ругательным в облыжном смысле, мы им оперировали очень осторожно). При этом разговор шёл о втором альбоме Линды. Решительно выпадающем из контекста нашенского шоу-бизнеса.

Вообще, заметил Вульф, у нас ситуация всё лучше, всё пестрее, что является безукоризненным признаком цивилизованности. У нас уже есть Меладзе, есть Линда, есть Иванушки, есть тандем Кульмин-Грув, список можно множить.

Так или иначе, я лично рассматриваю всё, что олицетворяет собой альянс Линда-Фадеев, как водораздел между двумя эпохами.

Приходят люди с другим почерком, шагом, с другими мозгами. Приходят другие.

И всё теснее.

... И слава Богу. (С Вульфом произнесли эту осанну в унисон.)

ЩИ С КЛУБНИЧНЫМ ВАРЕНЬЕМ

Фадеев пришёл к нам со старой скрипкой, ювелирного образца, и звуки, которые он из неё извлекает, кажутся непонятно-чужими. Это потому, что cам М.Ф. - другой; если прочие - осень, он - и лето, и зима, и весна одновременно. В нём есть другой ритм, другое дыхание. Подозреваю, что если он видит перед собой стакан, то воспринимает его не просто как тару, а тару с подтекстом. Послушав "Ворону", я понял, что надо срочно отписать про Фадеева, потому что все разговоры, обросшие бородой Черномора, о том, что в наших пределах нет таких людей, мало того, что обидны, так ещё и оскорбительны.

Фадеев не хочет заходить в комнату, куда заходят ошиваться все. Он сразу кинется искать другое помещение, и я понимаю, что сейчас занимаюсь тем, что натужно моделирую ситуацию. Но наитие подсказывает: мои ощущения достаточно верны.

Даже разумея чистую словесность, М.Ф. вторгся на те лексические территории, где не ступала культя наших.

Это очень большой плюс. В чём именно, это настолько очевидно, что даже обсуждать не стоит. Но у этого, так сказать, прихотливого профиля есть агромадный минус: я лично уже очень точно угадываю все телодвижения М.Ф. Я знаю, условно рассуждая, с чем рифмует слово "кобра" М.Ф., как он повернёт ту или инут конструкцию, и - о ужас! - даже стал угадывать (речь об альбоме "Ворона", о первом прослушивании его), когда, в какой момент зазвучит тамтам с окающими клавишами наперевес.

В сущности, М.Ф. предъявляет нам наш собственный рентген, и чего-то ёжиться хочется от рентгена этого; сюжет там точно про меня, про потерянного человека, которому компас уже не помогает: стоишь посреди дурацкого города и ждёшь, когда тебе кто-нибудь улыбнётся.

Но рано или поздно, если всё время теребить один и тот же манускрипт, обнаружишь, что он уже очертенел так, что даже выть не хочется, - так, подвывать, скорее про себя.

В альбоме двенадцать вещей, и альбом, спору нет, особенный. Но когда думаешь, какое слово ему больше всего подходит - цельный или однообразный, - начинаются колебания.

...Одно то, что М.Ф. всколыхнул общую кисельную массу - дорогого стоит, за одно это кланяюсь.

За серъёзный повод для разговора.

НОЗДРИ

Я назвал Михаилу Кувшинову («Кристальная музыка») и Антону Климову, человеку, мне симпатизирующему, но в силу этого отчаянно камуфлирующему, который курирует связь барышни с окружающей средой, — назвал им мой рейтинг в контексте последнего альбома, и Кувшинов улыбнулся, а Климов с явной иронией выразился в том духе, что я отметил все, что было в альбоме самое попсовое.

специально для "ТН" - Отар Кушанашвили