ПЕРЕОДЕТЫЙ МАЛЬЧИК? ЭТО НЕ Я
Газета "Трибуна", 14 января 2005
Певица, скрывающаяся под псевдонимом Линда, пожалуй, главная загадка музыкальной сцены. Ее неординарный образ, постоянно пребывающий в метаморфозах, как магнит притягивал слухи и пересуды. Линда таинственным образом пропала из поля зрения почти на три года. И когда уже никто не верил в ее возвращение, она вышла из тени и произвела очередной фурор. Сейчас Линда со своей группой отправилась в турне по России с новым альбомом. Перед отъездом певица встретилась с корреспондентом «Трибуны».
— Линда, почему тебя так долго не было слышно?
— Никуда я не пропадала. Было много работы — строительство студии, запись нового материала…
— …и в результате…
— Альбом «Атака», который вышел не так давно. Клип «Цепи и кольца», выпущенный за год до выхода альбома, был снят в сотрудничестве с японскими аниматорами. В тот период я всерьез увлеклась японской культурой. Меня поглотила с головой японская литература и философия. Это не могло не отразиться на альбоме и его оформлении. Внешний минимализм на самом деле несет глубокий смысл.
— Твой сценический образ всегда вызывает бурные эмоции — как восторг, так и недоумение. Какое ты можешь дать объяснение выбранному стилю?
— Я не считаю свой внешний вид аномальным. То, что я делаю, — это шоу. Действие на сцене требует яркости. Скучно было бы смотреть на стоящего два часа возле микрофона человека. Так почему же не добавить красок и не сделать артиста индивидуальным, колоритным? Мой образ мрачный, но не депрессивный. Просто он мне ближе. Я не могу себя представить с розовыми губками, нарумяненными щечками, с бантами на голове. Не переношу шпильки — это неудобно. Музыка позволяет раскрыться, и мой внешний вид олицетворяет песни, которые я пою. Сцена дает шанс показать себя тем, кем чувствуешь.
— Сценический образ совпадает с повседневным?
— Не совсем. В жизни я такая же яркая, только не пользуюсь косметикой. Меня редко узнают на улице. На самом деле во внешний вид ничего не вложено, главное — сохранять образ внутри. Я не знаю человека, который бы не считал себя особенным. И в каждом индивидуальность проявляется по-своему. Можно скучно прыгать с парашютом или совершенно экстремально читать газету, или играть в шашки. Все зависит от человека, от его ненасытности к жизни.
— Твоя индивидуальность проявлялась с детства?
— Я росла обычным ребенком и ничем особенным не выделялась. Родилась в Кентао в Казахстане, на границе с Китаем. Это был небольшой поселок, куда ссылали людей в сталинские времена. С детством у меня связаны самые приятные воспоминания. Несмотря на интернациональность этого местечка, все жили одной большой семьей и каждый день устраивали праздники. Местные жители собирались на центральной площади и в огромных котлах варили рис. В шесть лет начались постоянные переезды из города в город. Это было связано с работой отца. Постоянная смена обстановки, переход из одной школы в другую, новые люди — все это наложило на меня определенный отпечаток.
— С возрастом не появилось желание уехать жить за границу?
— Никогда не хотела жить за границей. Я очень люблю Россию, в особенности Москву. Когда впервые приехала в этот город, часто ловила себя на мысли, что сливаюсь с толпой. Жуткое чувство незащищенности не покидало меня довольно долго. Мне так было дико выйти на улицу, сесть в трамвай, проехать час и опять оказаться в том же огромном всепоглощающем городе. Я чувствовала себя очень маленькой в огромном замкнутом пространстве. Со временем я полюбила Москву и научилась дышать с ее жителями одним воздухом.
— А как ты решила для себя, что станешь музыкантом?
— В 14 лет я познакомилась с композитором Юрием Гальпериным. Он работал в театре «Эрмитаж». У Гальперина был свой коллектив народного пения и танца, и я занималась у него на протяжении года. Этот человек воспитал во мне любовь к Востоку, и в 16 лет я определила для себя всерьез заняться музыкой. Позже я поступила на вокальное отделение Гнесинского училища без ведома родителей. Они готовили меня к карьере юриста. Меня же эта профессия не привлекала, потому что ее условности помешали бы моему восприятию мира. Строгое воспитание отца требовало полного подчинения, перечить главе семьи было очень сложно. Первое время пришлось в тайне от отца посещать занятия, придумывая для него всякие отговорки. К моему огромному удивлению, раскрыв мой обман, папа не только отнесся с пониманием, но и начал активно помогать, за что я ему по сей день очень благодарна.
— Каким был твой дебют?
— Самый первый клип был снят Федором Бондарчуком на песню «Игра с огнем». Это было очень смешно. Я — совсем молодая девчонка в образе порочной покорительницы мужских сердец с нарисованными усиками на лице. Но все же решающим шагом для меня стал концерт в Питере во Дворце спорта с дебютным альбомом «Песни тибетских лам». До сих пор помню свои ощущения. Я вышла на сцену босиком. Иду как будто по лезвию, и такой переизбыток чувств, что трудно дышать.
— Какова была ответная реакция зала?
— Первое время, скажу честно, реакция на меня была странная. В зале всегда было тихо. Масла в огонь, конечно, подливал мой внешний вид, который просто шокировал. Я была вся в пирсинге и с косичками на голове, что было просто немыслимо для России того периода. Эту моду я привезла из Израиля, где жила долгое время.
— Но со временем зритель к тебе привык?
— О да! Я получаю массу удовольствия от работы на сцене. Стараюсь всегда выложиться полностью и не жду что-то получить взамен. Для меня главное, чтобы люди приходили. Не важно, сколько их будет — сотня или тысячи, главное, что это самые близкие, понимающие меня люди.
— Какие запоминающиеся подарки тебе преподносили поклонники?
— Однажды на гастролях к нам пришла делегация китайцев и вручила… очень много живых лягушек, которые, как выяснилось, приносят удачу. В городе Киеве мы судорожно пытались их распределить. Еще нам дарили живых зайцев, с которыми мы ездили на протяжении месяца в поездах, и тоже потихоньку их раздаривали.
— Кстати, а какая вещь всегда сопровождает тебя на гастролях?
— Карандаши. Я рисую на чем попало и где попало. В моей звукозаписывающей студии на стенах нет живого места. Оформлением альбома всегда занимаюсь я. И фон клипа «Отпусти меня» был сделан по одному из моих рисунков.
— Правда ли, что ты хотела открыть свою выставку за границей?
— Даже идеи никогда такой не было. Я же не художник, хотя в свое время и оканчивала художественную школу. Рисунки просто выражают мои эмоции, и каждая линия — это мысли, выпущенные изнутри на свободу. Рисование — мое хобби, и не более того.
— Какое еще из своих занятий ты можешь назвать хобби?
— Путешествия. Я мечтаю объехать весь мир. Люблю читать.
— Какой литературе отдаешь предпочтение?
— У меня вкусы все время меняются. Однажды одному человеку начала перечислять, что я читаю, и он сказал: «Ну понятно: стандартный набор». И после этого я как-то замкнулась и стараюсь не распространяться о своих литературных предпочтениях. Могу лишь сказать, что никогда не читаю о себе в прессе. Не могу объяснить причину такого поведения… просто стараюсь этого не делать. Кстати, это касается и моей музыки — не люблю слушать свои песни, особенно новые, потому не могу дать им объективную оценку.
— А как насчет песен других исполнителей?
— Я обожаю творчество исландской певицы Бьерк. Это тот человек, на которого хотелось бы равняться. Год назад мне удалось с ней познакомиться. Она послушала наши диски и пригласила к себе в гости в Исландию. Было лестно, потому что она достаточно закрытый человек. Более того, она предложила сотрудничать. К совместной работе планируем приступить в феврале. Я до сих пор не могу поверить, что это произойдет! Это кажется мне на грани фантастики!
— Твоя неординарная личность всегда вызывала много скандалов и пересудов. Какой самый нелепый слух о себе ты слышала?
— Например, что я переодетый мальчик. Или что я придерживаюсь нетрадиционной сексуальной ориентации.
— А с цензурой тебе приходилось сталкиваться?
— Я слышала, что Линда запрещена в Турции за песню «Марихуана». Туркам показалось, что я пропагандирую этот наркотик. Хотя на самом деле в тексте были слова, наоборот, призывающие не употреблять наркотики.
— К чему еще ты думаешь стоит призывать людей?
— Давайте друг друга прощать. Тогда все изменится.
— Каким, по-твоему, должен быть человек? И какими должен обладать качествами, чтобы стать тебе близким?
— Человек должен быть человеком в первую очередь. А между мной и близким человеком необходимо понимание, не требующее слов. Он должен меня воспринимать такой, какая я есть. А со мной не так уж и просто: я очень вспыльчивая.
— Тебе сложно самостоятельно принимать решения?
— Я считаю, что решения нужно принимать сразу, не раздумывая. Первая мысль самая верная. В принятии решения должен быть какой-то максимализм — либо да, либо нет, и третьего не дано.
— Значит, ты сильная женщина?
— Сложно сказать. Быть сильной подразумевает какую-то внутреннюю твердость. Все твердое можно сломать. А вот слабость дает некую гибкость, которую трудно сломать и легко направить в нужную сторону. Так что будьте гибкими!
