Форум закрывшегося официального сайта Линды, 19 июля 2008

О КОЧЕВОМ ПРИНЦИПЕ ЛИНДЫ И ТЕАТРЕ ИСКАНИЙ

Нижеприведенные мысли здесь не для того, что я собираюсь почистить карму ей, например, а просто потому, что я испытываю потребность в написании. На сайте звучит много обсуждений а мнений все же мало-мало. Я уже предчувствую негативные мысли обиталей сайта по поводу благочестивого образа Линды. Чтож, верьте во что хотите... Но меня больше раздражает форматность сайта, которая = глупости.

К сожалению, несколько сумбурный язык Линды затрудняет мысль ее, часто очень верную и искренную. Если она дает впечатление фальши, то как всякая предвзятость. Я вовсе не рекомендую никому ее альбом - он не из тех, что дает изысканному слушателю радость мысли. Это плохой альбом, но в нем затронуты такие темные и нервные вопросы и корни духа прослежены в таких извивах, что здоровая голова не потерпит, конечно, ущерба, пропустив через себя этот идейный хаос. Вот поистине, человек трагический в наш, по-видимому, столь плоский век. Линда лишена социальных задатков, т.к. она безгранично изменяема. Подвижность ее духа, отсутствие природного самобытного умственного склада - разве это не дает возможности сказать следующее: она ничто и именно поэтому может стать всем. Она индивидум но не индивидуальность. В ней прежде всего заключается известная агрессивность. Она никогда не относится к себе серьезно, поэтому у нее нет серьезного отношения и к другим людям. Она никогда на деле не считает что-либо настоящим и нерушимым, священным неприкосновенным. Она везде фривольна, надо всем острит. Линда не реалистична, ее нельзя назвать настоящим эмпириком. Она не верит в знание, но в тоже время она и не скептик, т.к. так же мало убеждена в истинности скептицизма.

Линда не мечтательна, но в сущности и не трезва, не экстатична, но и не суха. Если она не способна ни к низшему, ни к высшему духовному опьянению, если для нее столь же чужд алкоголизм, сколь недоступен всякий высший восторг, то это еще не значит, что она холодна, что она достигла спокойствия... От теплоты ее несет потом, а холод ее дает туман. Даже отважившись на полет в безграничное воодушевление чувства, она никогда не поднимется выше патетического. Хотя ее не влечет желание поцеловать весь мир, она все же остается навязчивой по отношению к этому миру. Она не революционер, т.к. откуда бы она взяла бы силу и внутренний размах восстания! Она только разъедает и никогда в действительности нечего не разрушает. Ее психическое содержание отличается двойственностью или множественностью. У нее всегда есть еще одна возможность, еще много возможностей где, необходимо решиться на что-нибудь одно. Эта внутренняя многозначность, эта бедность в том "бытии в себе и для себя" определяет Линду. Т.к. она не являет собой никакого утверждения она лишь эластично увертывается. Простота есть абсолютно не ее качество. Линда не поет. Не из стыдливости не поет она, а потому что она не верит своему пению. Непосредственного бытия Линда не понимает, и стоило бы ей запеть, как она почувствовала бы себя скомпрометированной.

Может быть поэтому, существует множество певцов и певиц по профессии и почти совсем нет между ними великих певцов. Линду очень трудно определить однозначно. У нее нет твердости, но также и нежности - скорее она жестока и мягка. Она не отесана, не тонка, не груба, не вежлива. Так же мало присуще ей и равнодушие. Ничто для нее не самоочевидно, но так же чуждо ей и истинное изумление. Она не легкомысленна от всего сердца... Именно всего-то сердца у Линды нет, а как бы обрезанное со всех сторон. И все же она даже и не настоящий делец. Все "нереальное", и "не солидное" в ее поведении есть проявление ее существа, лишенного всякой внутренней тождественности. Это как бы состояние добытия, отсутствие какой-либо убежденности. Эротика Линды сентиментальна, а юмор ее - сатира. Усмешка, которая характеризует ее лицо - то неопределенное выражение лица, которое выдает готовность на все согласиться и предполагает отсутствие уважения человека к самому себе. Не веря ни во что, она окунается в мир материальный. Ей, кажется, недоступным непосредственность, милость Божья, мотив Зигфрида, ощущение: я есть. Она никогда не бывает единой и цельной. Поэтому она - трус. Героизм ее крайняя противоположность как утверждение и отрицание. Только то человеческое, что есть в Линде позволяет терпеть ее, но нехватка этой человечности вызывает справедливое отвращение.

Кажется, она постоянно чего-то ищет (чего?-добычи) и этой нервной, неутолимой страстью начинает заражать других. Будто бы условие совершенства - недовольство. Отрицание ради отрицания - это кажется умным, между тем ведь это явный психоз, мания мозгов, тронутых разложением. Новый стиль хорош лишь на один момент - пока отрицает старый, и затем сам подлежит отрицанию ради новейшего, самоновейшего и т.д.. Это разрушение просто скверный, болезненный инстинкт, эволюция достигается не разрушением настоящего а постоянным упрочнением его, проявлением из грубых форм в более тонкие. Как глыба мрамора постепенно превращается в болванку, которая становится все более и более похожей на фигуру человека, пока не примет окончательной богоподобной красоты, так и жизнь, все искусство: оно эволюционирует, не разрушая своего содержания, а высвобождая его от излишнего. Но и в самой жизни, и в театре, как в живописи или скульптуре, есть предел, где следует остановиться: Мгновенье, остановись, прекрасно ты!- как говорил Фауст. Идти дальше этого предела значит не продолжать эволюцию, а разрушать ее. Психопатические "искания" все новых и новых форм, "мозговых спиралей", и пр. показывают просто, что действительное совершенство - плод гениального прозрения - не по ее мозгам. Линда подпрыгивает до простоты природы и, чувстуя, что падает, хочет уверить, что поднимается. - это есть выдавание низкого за высокое и наоборот. Древним не было нужды вдаваться в вечные "искания": что-то важное и нужное ими было навсегда найдено, как у Праксителя его фигура Киприды. Но Линда словно не знает, как иначе просуществовать, если не метаться по земной поверхности и не разыскивать свою добычу.

Sofiya